то, что снаружи

ϟ имя Вашего персонажа:
huang zi tao | хуан цзы тао
прозвища: Вороненок
ϟ дата рождения, возраст
01.10.2784 [21 y.o.]
ϟ клан
тени; следопыт
ϟ ориентация
бисексуал

то, что внутри

Wooden Arms – December

Все так просто.
Мы с тобой побеждены фавнами войны, да богами взрывов. Так грустно, но так справедливо. Мы заслужили жизнь, в которую окунались раньше с головой, а потом выныривали, чтобы на секунду заглотнуть воздух, и снова опускались на самое дно. Ты весь словно соткан из темноты этого дна, из сладкой и неосязаемой темноты. Твоему лицу так недостает натурального румянца, что казалось, если ты вдруг порежешься, у тебя пойдет белая кровь.

Мне нравится то, как ты на меня смотришь. Взгляд такой странный и непривычный, но явно сводящий с ума: прямой, но пустой, словно ты смотришь куда-то дальше. В тебе есть что-то такое, чего быть не должно. Наверное, всему виной твоя аура, ты словно внушаешь окружаем людям, что все хорошо, что все в порядке. Что все идет именно так, как ты запланировал.

Тебе нужно немного сна. Ты возвращаешься в свой угол, спрятавшийся за одной из опорочных колон метро, где я уже жду тебя, весь перепачканный с ног до головы грязью. От тебя пахнет дымом и землей, ты устал, но держишься из последних сил. Ты тот маленький гений, о котором любят говорить вскользь, ведь застать тебя в шумной компании практически невозможно, добровольно в нее ты не сунешься. Кто-то даже сомневается, что ты существуешь, ходят только слухи. Ты больше любишь проводить время отдыха от вылазок на поверхность в своем уголке, свернувшись под одеялом, которое едва ли можно назвать теплым, и спать, слушая мои рассказы о том, что произошло, пока тебя не было. Ты умеешь засыпать в любом месте под землей, но здесь в своем маленьком мирке тебе спокойнее всего.

Ты быстро привыкаешь к людям, быстро начинаешь их любить, заботиться о них по мере своих ограниченных возможностей. Ты говоришь мало, но много и не надо. Ты ведешь себя, словно тихий запуганный малыш, когда на самом деле ты способен дать отпор многим взрослым.

Для тебя весь мир это безграничный февраль, а ты это бесконечный сентябрь. Внутри тебя гудит нескончаемое лето, беспокойный теплый воздух. Вместе с тобой нестрашно свернуть с курса, потому что, везде, где мы вместе, я чувствую себя, как дома. Во всем этом хаосе рядом с тобой есть порядок.

Разбивая стекла просто ради звука и забавы, мы бродили по станции, ловя моменты детства, ловя запахи подземки и воспоминания взрослых о жизни до этого. Мы мечтали когда-нибудь зажить точно так же, как жили до нас, но мы всего лишь крысы, выросшие под землей. Нам не положено руководить этой судьбой.

Мы глотали с тобой воду, словно мир на краю гибели, так как он всего лишь балансирует на ней. Он пока еще не рухнул. У нас с тобой всегда было одно сокровище на двоих, ржавая, но драгоценная, монета, что навсегда красуется на твоей шее. Проделав в ней дырочку, мы получили прекрасный амулет, а так как нашел ее изначально именно ты, тебе она и досталась. Я совершенно не против. Ты такими глазами на нее смотреть, что отказать тебе было невозможно. Ты ведь умеешь ценить такие мелочи. Тебе ценнее монета, чем лишний кусок сухого пайка, что ты получаешь на каждое задание.

Маленький одаренный мальчик. Я вижу твой силуэт, устало шатающийся по коридору, я вижу, как ты идешь ко мне и буквально падаешь мне в руки. Я тут же прижимаю тебя к себе и вдыхаю запах твоей жизни. Ты и правда пахнешь, как эта станция метро, но в тебе есть что-то свежее. Я никогда не был на поверхности, наверное, так пахнет высокое небо, так пахнет ветер, так пахнет простор, которого нам тут не хватает.

Ты засыпаешь мгновенно, забыв о том, что еще секунду назад бормотал что-то. Но наш с тобой сон прерывает отчаянный и яростный крик. Ты вскакиваешь, словно ужаленный, словно только что не спал и лишь притворялся, а на лице твоем читается такой страх, что мне кажется, будто ты увидел перед собой саму смерть. Это поверхность сделала из тебя такого, молчаливого и осторожного, словно котенок. Ты стал пугливым.

Крики тут не в новинку, а потому, ты вновь укладываешь свою голову мне на колени, и вновь засыпаешь, а я пытаюсь разгадать причину того бурлящего страха в твоих глазах. Того ужаса, что заставил и меня вздрогнуть. Теперь я всегда буду видеть его в этих темных глазах. Словно только что я узнал какую-то опасную тайну, о которой ты не хотел со мной говорить, и она вырвалась как-то сама.

Поверхность поглотила тебя, когда тебе было всего восемнадцать. Маленький, отчаянный вундеркинд, родители которого натаскивали, словно собаку, на служение фракции. Если бы не я, ты бы стал всего лишь ручным псом, но мне удалось выхватить тебя из их жестоких рук, и направить к нужному человеку, к такому же следопыту, как и ты сейчас, только более закаленному. Наверное, это я виноват в том, что отправил тебя на свободу слишком рано. Ты не рассказываешь, что там произошло, ты молчишь, поджав свои аккуратные губы, и отчаянно ищешь способ перевести тему на что-то другое.

Что-то случилось... Я никогда не узнаю об этом, но ты хранишь в себе воспоминание о человеке, который спас тебе жизнь. Ты возвращаешься, и твоя голова занята только им. Попав в мир света, ты был, словно не умеющий летать, птенец. Словно малыш, который потерялся и не может найти путь обратно. Ты бы умер. Ты бы провалил свое первое задание и заставил бы меня сожалеть о том, что я создал для тебя такую тяжкую судьбу. Но нет, ты жив. Ты жив, и я этому счастлив. Наверное, даже не важно, каким образом ты выжил. Кто тебе помог, зачем помог, и думаешь ли ты о нем сейчас. Важно то, что ты здесь и сейчас рядом со мной.

Я знаю, что ты сильный. Я знаю, что ты умеешь сражаться с такой яростью, что многие тебе бы позавидовали. Но твой образ, то первичное впечатление, что создается, когда люди видят тебя, он совершенно не соответствует реальности. Ты кажешься мальчиком, который выглядит даже младше своего возраста. Ты выглядишь маленьким вороненком, который вырвался из тени, сам не зная ради чего.

eels – i need some sleep

запись первая.
я нарыл бумагу. простите за мой корявый почерк, но калякать здесь особо не учат.
я почти-почти следопыт, а значит обладаю особыми привилегиями. бумага одна из них, наверное.
завтра я выйду на поверхность и столкнусь с тем миром, о котором многие здесь под землей говорят с опаской. я провел цепочку ассоциаций, начиная со слова «небо», которое толково даже представить не могу, и отчего-то в нее закралось слово «свобода». я думаю, будто выйдя наверх смогу оказаться вне власти теней, но это не так. я буду принадлежать им даже там, так что свободу пришлось выкинуть. и я рад. сейчас в мире так тяжело держать порядок, нам надо всецело отдавать себя клану, а не себе самому.

запись вторая.
я ухожу. если я не вернусь, я хочу, чтобы обо мне хоть кто-то помнил.

запись третья.
я вернулся. вернулся живой и здоровый. я не хочу забывать то, что было там на поверхности. я не хочу забывать имя этого человека. не хочу и не забуду, я постараюсь. мы еще встретимся, я точно знаю.

Hucci – Hatch

то, что скрыто
ϟ связь с Вами
скайп kontikky, аська 606314081, контакт http://vk.com/id264459961
@Drugosha

ϟ пробный пост

Свернутый текст

Wu Yi Fan, http://maskedball.ru/profile.php?id=237
Je ne rêve plus je ne fume plus

Последние дни больше похожи на вспышки разношерстных событий. Он столкнулся с рядом проблем, но все они меркли перед тем фактом, что он наконец совершил самое большое путешествие в своей жизни, отправившись из Канады, откуда ему пришлось, чтобы сохранить устой Маскарада, уехать. Молодая девушка, с которой у Криса была короткая связь, ограничившаяся всего лишь легким и поверхностным флиртом, потому что вампир был голоден и хотел поскорее утолить свою жажду, выдала его, пусть и на уровне испуганного бреда. К сожалению, он не был не очень осторожен, проявив себя, как нетерпеливый и даже агрессивный хищник, совершенно позабыв о правилах. Девушка увидела в нем вампира и тогда ему пришлось свалить все на алкоголь и сумерки, но покинуть колонию все равно надо было, даже учитывая то, что Крису поверили.
Ему давно хотелось посетить какую-нибудь другую страну, за всю свою жизнь он был во многих странах, видел Новый свет, плыл туда на корабле из Испании, обладал парой друзей в Англии и хорошо болтал на французском языке, потому что долгое время провел в французское колонии, как раз в Канаде.
В Корею он приплыл на корабле, который посетил Индию для заправки товарами. Крис был рад, что ему в кое-то веки удалось попасть не на военное судное, которые он уже просто ненавидел, а на купеческое, которое наняли в миролюбивых целях.
Путешествия для него были способом расслабиться. В вопросе о путешествиях есть два мнения. Одни думают, что цель путешествия — это точка: доехал куда хотел, увидел что-то стоящее. Приверженцы другой теории склонны получать удовольствие от самого процесса путешествия. Вампиру она больше по душе. В конце концов, что такое жизнь, если не путешествие? Есть некая чистота как в воспоминаниях, так и в предвкушении посещения того или иного места — именно в воспоминаниях и ожиданиях это место обретает свою подлинную ценность.
Время — не единственное препятствие ярким воспоминаниям.
Никакая другая коллекция так не пригодится нам на склоне лет, как «коллекция воспоминаний и человеческих отношений», а если её не будет вовсе, то ту пустоту в душе, которая непременно возникнет на её месте, не смогут заполнить ни разноцветные магниты, ни томики классиков, ни даже богатые виллы и все бриллианты на свете.
Он прибыл в Сеул уже под вечер, корабль пристал в Пусане днем прошлого дня, и вампиру пришлось садиться на поезд и ехать полтора дня. Железная дорога, как выяснил позже Крис, была основана в Корее еще в прошлом веке во время противостояния империи Цин и Японии за право контроля над Кореей. Крис искренне любил историю; история не текст, но смертным она доступна только как он — ничего удивительного, что есть вещи, которые становятся понятны только ближе к концу. Вампир же был существом, что пережило два восстания против все той же Империи Цин в Китае и выжило. Он тот, кто видел, как история, которую сейчас можно увидеть разве что в книгах и учебниках, вершилась на его глазах. Во время войн он видел, как погибают люди, он сам убивал, еще будучи не кровожадным хищником, а просто человеком. Он видел жизнь, о которой никогда бы не задумался, если бы в свои семнадцать лет остался в родном доме, ожидая, пока родители выберут ему невесту и позволяя другим людям вершить свою судьбу. История не роман и мир не сад, где все должно быть приятно: она изображает действительный мир. И он не жаловался.
Он не такой человек, который будет причитать о том, что все вокруг ему не нравится. Он молча умеет сносить обиды, но точно так же умеет их пресекать. Зачем жаловаться, если нельзя ничего исправить? Проблема дается нам не для жалоб, а для решения. Кто всегда жалуется, того никогда не жалеют.
Вампир ступает на перрон хмурого вокзала, чувствуя, как темная ночь опускается на город. Ночь была холодна и надменна, ее теплая жизнь исчезла без следа, и она горько и грозно напоминала человеку, что он одинок в мире и одинок среди себе подобных и что нигде его не ждет утешение.
Днем Крис бы заметно выделялся — европейский камзол, осветленные волосы, по-чужеземному вздернутый подбородок и отчуждение, передаваемое всем, его видом. Но сейчас темно, его силуэт едва виднеется в свете фонарей. Подмышкой он сжимал шляпу, а в правой руке держал небольшой чемодан с особо личными и особо необходимыми вещами. Таких принадлежностей было не много, но достаточно, чтобы уместиться в чемоданчик. Он огляделся, чувствуя себя неловко в этом месте и вовсе не из-за своего внешнего вида, а из-за того, что ему совершенно не известно, куда надо идти. Он знал нескольких вампиров, что нашли убежище в этом городе, но связаться с ними у него не получалось. Лишь некоторые из них вообще знали, что он едет в Сеул, благодаря редкой переписке.
Вампиру хотелось закурить, что он делал только в случаях, когда его что-то волновало и беспокоило, но ему было неудобно лезть в карман своих брюк и вытаскивать оттуда хьюмидор, железную коробочку для хранения сигар, которую ему подарили в Канаде французы. Тем более в левой руке он сжимал письмо, которое перечитывал под конец путешествия на поезде снова и снова. Кто-то из друзей проговорился, что он, член клана Вентру, приезжает в город, и теперь фракции хотят заполучить его на свою сторону. Крис понимал, что без политики никуда и не собирался упрекать правителей этого города в подобных действиях, но ему все равно казалось чуждым такое внимание к своей персоне. Наверное, за время своих путешествий он слишком мало уделял внимания обществу вампиров и отвык от их отношения к власти.
В письме сообщалось о том, что фракция Инконню выражает свои почтения господину У Ифаню и предлагает свои услуги для того, чтобы он обжился в городе. С письмом был приложен билет на поезд, с которого вампир только что сошел, что значительно облегчило его путешествие, и отказаться от встречи, предложенной фракцией, он просто не мог. Выйдя с вокзала, больше похожего на какой-то старый и запущенный склад, вампир оказался на улице, старость которой совмещалась с наличием электрических проводов, придавая всей открывшейся картины забавную изюминку. Обнаружив недалеко подобие лавочки, Крис поставил на нее чемодан и все-таки закурил. Место напоминало родной Китай, где богатые улицы могли тесниться с улицами, от которых уже несет помоями и бедностью. В больших городах так всегда. Но городу наплевать на его жителей. Ему вообще ни до кого нет дела: ни до ютившихся в жалких колониальных халупах бедняков, ни до сбившихся в стаю бездомных собак, ни до безработных уличных музыкантов, объединившихся в оркестр под открытым небом. Их музыка была никому здесь не нужна. Никому ничего не нужно.
Ловя себя на мысли, что Европа ему нравится больше, Крис докуривал сигару, как обычно, чтобы она успела обжечь ему палец — малое и очень странное развлечение. Европа. Грандиозный гигаполис, подмявший под себя половину континента, попирающий землю и подпирающий небеса. Потому она ему и нравилась, она для него, как волшебная шкатулка из старой детской сказки, которую ему рассказывал отец: тот был купцом и несколько раз сталкивался с европейцами во время торговли. Азия же стремится к неземному, а Европа — к земному. Поэтому Европе нужны реальные, полные жизни образы. Азия ищет душу вне материи. Это отказ от платоновской идеи представления вещей через изображение человека или животных, то есть преходящего. И пока Крис не мог понять, что ему нравится больше. Он не был иррациональным человеком, ему больше была свойственна логичность в действиях, но как же порой хотелось сбросить этот серьезный и наскучивший за сто пятьдесят с лишним лет образ. Он всегда был человеком, который старается делать только правильные вещи, но постоянный контроль над собой требовал большой затраты сил. Крис часто был в напряжении, пусть и не всегда мог заметить это самостоятельно. Как бы он не любил не совершать ошибки, именно эта была его самая глобальная. Люди не любят делать ошибки, но тем не менее постоянно их совершают. Одни заблуждаются, что могут всё контролировать. Другие уверены в том, что в их отношениях никогда и ничего не может быть, даже не понимая, что всё уже началось. Третьи ошибочно думают, что весь мир настроен против них.
Пальцы обжигает сигара, но чувствуется это не так сильно, как было бы, если бы он был человеком. Все что он чувствует, это легкий и непринужденный укол. Боль больше не похожа на настоящую боль.
Мало кто из людей в нынешнее время мог похвастаться тем, что получал ранение и действительно оказывался на пороге смерти в объятиях дикой боли, ну, а Крис мог. Во время первого восстания, в котором он принимал участие, ему вспороли плечо саблей и тогда И Фаня быстро вытащил с поля боя его дорогой товарищ. Вампир помнил эту жгучую боль, словно ему прислонили раскаленную кочергу к коже, а сейчас сделай он нечто подобное, и все заживет за пару мгновений. Но именно боль всегда делала из человека человека, она заставляет нас чувствовать себя живыми. И все больше Крис убеждался в том, что вампиры больше не могут жить, единственное, что досталось им от проклятья Каина — существовать.